Раз в 6-7 лет жрецы обязаны проходить "испытание битвой". Это бой один-на-один со специально обученным лионаром. Обычай этот очень древний, но в неизменном виде сохранялся даже во времена расцвета цивилизации. Его подтекст таков "если ты убиваешь, будь готов умереть сам". С появлением института жрецов возникла необходимость как-то сдерживать их - в обычных обстоятельствах жрец убивает беспомощную жертву, не способную оказать сопротивление. Даже у чувствительных хайнов это может со временем привести к ощущению вседозволенности, безнаказанности, а обученный убийца, способный парализовать волю противника, привыкший контролировать, в конце концов может оказаться опасным для общества.
По легенде, однажды это действительно случилось - опьяненный вседозволенностью жрец захватил власть в родном аросе и правил очень жестоко, убивая сородичей по ничтожным поводам, только чтобы вновь и вновь видеть смерть. Хайны ничего не могли сделать - жрец был очень силен и мог контролировать сразу десятки противников. В конце концов, ему бросил вызов лионар, обладающий редкой способностью сопротивляться контролю. В честном поединке жрец смог убить лионара, но через неделю умер от ран.
Это не совсем реальная история возникновения ритуальных боев, но само событие имело место в истории, как один из случаев падения аросов.
 

Впрочем, для лионаров поединок так же необходим. Дело вот в чем: они, как почти настоящие хищники, охотились не только на страдающих-умирающих, но и просто на неосторожных. Однако им, как эмпатам, нужно было как-то примирить в себе инстинкты убийцы и сострадание к жертве. Лионары сделали это иначе, чем хайны: во время охоты или вспышки агрессии сознание лионара практически отключалось, наступало состояние аффекта (выброс гормонов глушил сознание и критическое восприятие реальности). Лионар мог даже не помнить, что это он убил, просто приходил в себя рядом с едой или убитым врагом. На до-разумном этапе это работало. А с появлением разума стало помехой (неспособность отвечать за свои действия). Лионар мог убить даже близкого, если впадал в ярость.

Развиваясь интеллектуально вместе со своими спутниками-хайнами, лионары все сильнее тяготились этой своей особенностью и невозможностью ее контролировать. Ситуация усугублялась тем, что хайны не могли им помочь с помощью своих методов корректировки личности: на до-разумном этапе, в ментальной "гонке вооружений", лионары выработали иммунитет к глубоким воздействиям со стороны хайнов.
Единственный способ для лионара взять под контроль состояние аффекта - поединок с кем-то очень близким, настолько близким, что сила привязанности переламывает даже физиологию. Лионар, убивший в "сознательном" состоянии, на всю жизнь сохраняет навык самоконтроля. Более того, он может передать этот навык своему прайду, хотя со смертью "носителя" остальные теряют эту способность, она не пропечатывается, а как бы "отбрасывает тень". Поэтому прайдам нужна постоянная подпитка. Лионар, выживший в поединке с жрецом, сам становился в некотором роде жрецом для "своих", хранителем и источником жизненно важного качества.

Для жреца бой с лионаром - действительно опасное испытание, в среднем каждый третий бой заканчивается победой лионара. Из оружия жрец может взять только свой кинжал. В качестве защиты - легкая кожаная броня. Все решает первая минута боя - если за это время жрецу не удается нанести зверю смертельную рану, шансов на победу практически не остается. Обычно жрец успевает два-три раза ударить противника, прежде чем зверь его отбросит. Единственное уязвимое место - шея (горло или вена), поэтому удар должен быть точным и сильным. Бока лионара защищены боевой броней, рана в живот не останавливает сразу (и во времена развитой медицины не считалась смертельной), а в грудь - не хватает длинны лезвия, чтобы пробить сердце.
 

Обычно жрец сам выбирает молодого лионара для будущего поединка, сам тренирует его, готовит к бою. И, более того, к свободной, самостоятельной жизни в случае победы. Это скорее отношения учителя и ученика, близкие и дружеские, хотя оба понимают, что им придется биться насмерть. "Держать дистанцию", оставаться эмоционально отчужденным нереально даже для замкнутых (по меркам хайнов) жрецов. Хотя избегать близкого общения для обоих было бы менее болезненным, их тянет друг к другу желание узнать и понять своего противника, "узнать свою смерть".
Лионар с детства знет, что будет бой. Обычно стадия отрицания проходит еще в подростковом возрасте. Выбор, сближаться с воспитателем или нет, у него есть. Все это решается между двоими, арос в эти отношения никак не вмешивается. Иногда пары даже распадаются, по тем или иным причинам. В большинстве случаев все же побеждает взаимная тяга, интерес к личности того, кто может стать твоей смертью. У твоей смерти есть имя, лицо, характер, душа. Нет ненависти к тебе. Есть достоинство и честность. В зыбком мире, где смерть может вообще оказаться нелепой случайностью, это не самый худший вариант.

Битва жреца с лионаром - большое событие для ароса. Эмоции, чувства бойцов ощущаются всеми жителями, это очень мощное переживание, катарсис. В идеале, кто бы ни победил - побежденный умирает с осознанием, что его противник достоин этой победы, достоин жить. Ни отчаяния, ни вражды, ни ненависти - разве что сожаление о собственной жизни. Для победителя неизбежен привкус потери, искренняя печаль (это имеет особенно важное значение для жрецов - им часто приходится убивать, эмоции постепенно стираются, сменяются равнодушием. Такое сильное эмоциональное потрясение очищает, восстанавливает способность сопереживать чужой смерти).
Сильная привязанность почти никогда не становится препятстием для поединка. Не принято и отдавать победу без боя, открыто жертвовать собой - такая победа напрямую не осуждается, но не считается слишком достойной. Иногда, впрочем, кто-то из противников неявно поддается. Для жреца смерть в бою с лионаром - достойный способ уйти с должности, многие им пользуются. Если жрецу удается пережить первые два поединка, для третьего он выбирает лионара особенно тщательно, особенно вкладывается в его воспитание и обучение - обычно это последний бой.
Редко, но бывает так, что противники не могут начать бой. Их привязанность друг к другу так сильна, что действует не просто на эмоции, а буквально парализует обоих. Если после трех ударов гонга оцепенение не прошло и бой не начался, их больше не принуждают к сражению, но испытание для обоих считается непройденным. Лионар остается под покровительством жреца, формально получая статус слуги, для самого жреца обычно проводится другое испытание, чаще всего это поединок с жрецом из другого ароса.

Несмотря на то, что у хайнов слабо развиты религиозные чувства, даже во времена расцвета цивилизации лионары оставались в их представлении сверхдоминантами, божествами. Хайны обогнали бывших покровителей в развитии, даже научились манипулировать ими, подчинять своей воле, но инстинктивное поклонение так и не выветрилось окончательно. Поэтому поединок жреца с лионаром имеет, хоть и не очень выраженный, но все же сакральный смысл: лионар воспринимается божеством, высшим судьей, решающим, достоин ли жрец занимать свою должность.

Кто бы ни победил в этом поединке, он в равной степени победитель и проигравший. Любая победа равно радостна и равно трагична. Это в том числе отрицание добра и зла как персонификации, разрушение на корню парадигмы «сражаются хороший с плохим», «добро побеждает зло», равно как и «зло побеждает добро». Эта парадигма душится в зародыше, даже не формируясь. Мир не делится на черное и белое. В этой паре нет «злого» и «доброго», «хорошего» и «плохого», есть две равных жизни, и в мироздании так всегда.

Связанные тексты: "Стены памяти".

К оглавлению