Арс и лунные звери.
Арса в Шеезарре считали за поэта и помнят за ту любовь, с которой он создавал своих "лунных друзей", хотя и случилось это довольно давно, в эпоху Расцвета...
Он прибился к одному из поселений, сначала жил на окраине и не особенно лез к местным, те тоже как будто не интересовались жизнью замкнутого соседа, разве что изредка любопытные борры заползали в его лачугу, но общения не складывалось, Арс словно не замечал их. Кажется, он был душевно ранен или пребывал в туманной задумчивости.
Чёрный народ не докучал поэту, однако для них не прошло незаметным, что день ото дня Арс впадает в серое уныние. Сговорившись, они вроде б случайно среди продуктов оставили ему чашку из биопластика. Арс после ужина повертел чашку в руках - она смялась и стала податливой, впитав тепло его ладоней. Два или три вечера он что-то лепил, корпел над небольшой фигуркой, на какую хватило умений, потом разочаровался и бросил на столе, такая глина только раздражала. Фигурка завалялась, покрываясь пылью, за кувшином; удручённый своими мыслями Арс даже не заметил, что слепленный зверёк дёргает лапками и пытается ползти.

Через неделю Арс и думать забыл об этом деле, но обнаружил вдруг своё творение посреди стола. Разозлился: по всему видно, докучливые борры вытащили игрушку, которая раздражала его. Снова засунул подальше, за груду тарелок с объедками, на которых уже давно процветало миниатюрное, но роскошное царство грибов. На следующий день фигурка снова лежала посреди стола, в позе, с которой умирающий от жажды тянется к воде. Арс толкнул фигурку, та заскребла лапками, пытаясь ползти - к нему.
Все, конечно, знают, что в Шезарре возможны невероятные вещи, но суть этих чудес зачастую не так просто понять. Что если в прозрачную глину вселился паразит? Арс аккуратно затолкал дёргающуюся плоть в мусорное ведро и понёс на переработку. По счастливой случайности его отвлёк борра - насев на перерабатывающий модуль, он выискивал кусочки повкуснее... Арс просто оставил ведро рядом и ушёл.
Ночью его вдруг посетило внезапное озарение, острое желание достать странную вещицу, изучить во всех деталях, какая-то смутная, подавленная потребность - не бросать то, что жаждет жить. Он вскочил (ругая себя за импульсивность), долго копался в ведре, пока не нашёл безнадёжно смятую фигурку, которая ещё дёргалась в его ладонях. Сердце тогда защемило от ужаса: как он мог, пусть ненароком, уничтожить едва теплившуюся жизнь? Под пальцами он чувствовал нечто, похожее на кошмарную, затягивающую пустоту, в которой билась лишь искра пары нейронов.
Арс не ел несколько дней, сидел с раздавленной фигуркой в руках, тщась оживить её. То насмехался сам над собой "экий ты дурак, верить в хайнские сказки", то из последних сил - верил.
Фигурка не жила...
Арс плакал, его слёзы падали на фигурку, он отчаянно хотел вдохнуть жизнь в мёртвое. Пока, наконец, существо не ожило - Арс пробудил к действию нейроны, заложенные в биопластик, подтолкнул их к репликации и дальнейшему развитию. Так у Арса поселилась вамфири Морянка.
В первые дни её нервная система была ещё примитивнее, чем у червей, но по мере их общения интеллект Морянки развивался, усложнялись и разрастались нейронные связи...

Арс мало знал о биопластике. В частности, о разных видах этого материала, и тех безграничных возможностях, которые таит в себе "волшебная глина". Как маленькая нимфа, он взял в руки пластик и просто начал лепить. Глину приносили борры, иногда он сам наведывался в селение - чтобы попросить материал, ему приходилось совершать над собой усилие, открывать рот и говорить с соседями, он утешал себя тем, что говорит исключительно по делу, но мало-помалу беседы затягивались, сначала на одно-два слова, потом больше.

Глины не хватало на все его задумки, поэтому звери, выходившие из его ладоней, были миниатюрными, всего несколько сантиметров в длину, каждому он давал имя и начинал развивать интеллект. Постепенно в его доме образовался маленький зоопарк - или детский сад, как угодно посчитать. Борры с удовольствием возились с детьми, а Моряна присматривала за самыми маленькими, чтобы не расползлись по углам. Некоторых из этих созданий, которых окрестили "лунными странниками", по аналогии с таковыми в Луарилле, Арс отдал в "хорошие руки" соседям, ведь сам он уже не успевал развивать всех.
Арс за несколько лет исхудал от забот, но заметно повеселел.

Однажды в тех местах был проездом купец из Даххата, с ним у Арса вышел спор.
-Ты плодишь сущности без разбору, - скривился купец, - даёшь им жизнь и не отвечаешь за них. Что из них получится? Мелкие, никчёмные создания, неприспособленные к нашему миру; они даже слезть со стола самостоятельно не могут. Даже больше скажу, ты специально делаешь их такими крохотными, чтобы они зависели от тебя, чтобы ты над ними властвовал и чтобы казался сам себе лучше.
Арс впал в уныние...

...Арс впал в уныние. Днями и ночами думал о том, что сказал купец - и хотел бы не думать, да мысли сами собой возвращались. Вот вроде и не думаешь - а смотришь, уже в голове не другие вещи, а снова эти.
Однажды взял он существ, в объятия, и стал их сминать обратно, чтобы вылепить что-то большое, настоящее. Сминает - а формы гнутся, словно обтекают руки, и всё меньше промежуток между ними, всё кривее остатки прежних творений, и слабее отличия... Вдруг проснулся Арс - и зарыдал, от ужаса, сам не понимая, как он мог такое сделать, пусть даже во сне. И ещё долго трясся, не до конца веря, что наяву такого не было.

Что касается купца, то он воспринял всё на свой лад, и, уехав в свой мир, рассказывал историю о фигурках из ожившей глины, которые высасывали жизненные соки хозяина: жил-де в Шеезарре один недальновидный человек...

Волшебная глина.
Жил в Шеезарре один человек, глупый и недальновидный. Подарили ему местные твари волшебную глину. Хорош дар, хороша глина! Только отговаривать стали его друзья: не бывает задаром хорошей вещи, особенно - в Шеезарре! Не бери в руки, проклят здесь каждый камень.
Не послушался он друзей; заворожённый, мял в ладонях искристую глину, лепил из неё невиданных существ и ставил на книжную полку. И не мог оторваться! Словно заколдованный, день и ночь корпел над фигурками, забывая про сон и воду, так увлекло его это занятие. Мало-помалу, забывать стал своих друзей, забыл к ним дорогу, забыл голоса, забыл имена...
Как-то он заметил, что фигурки словно живые - шкурка их едва заметно содрогалась, словно под ней прокатывались настоящие мускулы. В первый день эти движения были едва заметны, на второй стали более явственными, а через неделю животные могли ходить - шатко и медленно, как будто набитые ватой, но двигались. А ещё через неделю вялость оставила их, они стали как живые, только не едят и не пачкают.
Приободрился тот человек, стал зазывать в гости старых друзей и потешаться над ними: те было захотят взять в руки скульптуру, чтобы рассмотреть - клац-клац зубастой пастью! - глядишь, так и пальца можно лишиться. Обиженными уходили друзья. Не стало у человека друзей, а он и не заметил.

Но постепенно зверели его питомцы, чем больше сил им прибавлялось, тем злее кусали они и гостей, и хозяина. И однажды случилось вот что: увидел человек, что исчезли гады, вздохнул облегчённо, да только рано радовался - попал в расставленные сети и запутался в них, на полу растянулся, а над ним склоняются его звери.
-За что?! - закричал человек. - Разве не я вас создал, разве не я ваш отец!
-Ты наш отец, - сказали они. - Ты даёшь нам жизнь, твоими мыслями мы оживлены и боимся, что ты охладеешь к нам - тогда погаснет в нас искра жизни.
-Никогда вас не забуду! - обещал человек.
-Никогда нас не забудешь, - согласились звери. - До самой смерти ты будешь нашим пленником, будешь лежать в путах и питать нас.
С тех пор они ели своего создателя и хозяина, глодали по маленькому кусочку, пока он не иссяк.

К оглавлению