В культах Нимраа всегда присутствовала некая двойственность. Так, Бааламат имела две ипостаси - светлая, золотая богиня плодородия, ции и солнца, и чёрное, хтоническое чудовище, первородный океан джавачьего сока, по которому плавают золотые маски демонов-лионтари.
Эта двойственность была и в лионтари - их прообразом послужили фларры (ведь именно они носили маски), но одновременно они были порождениями Бааламат, призванными уничтожить нерадивых первенцев - фларров. Кроме того, они походили на львов (левов), о которых сохранились легенды.

Зарождение культа Бааламат.
Служение Великой Матери, как богине плодородия, зародилось ещё на заре истории. Особо почитаема она была такими кланами, как Ши-Мансу, И-Маны, Ро-Рины и Лан-Ра. Золотая богиня, символом которой было золотое зерно ции, ведала многими тайнами - роста, созревания и магией ции. Впрочем, не меньше её почитали в низких кланах, от которых ещё не отделились высокие фамилии посредством чёрных даров.

Принято считать, что извращённый культ Бааламат почти весь придуман Рахтой Ро-Рином - так это видится с высоты прошедших веков. Будто бы всё чёрное и злое, как джавачий сок, влил в золотое озеро один только этот человек. Но двойственность всегда была присуща золотой богине - она и свет дня, она и тьма ночи, она - жизнь, ции, она - смерть и джаваки.
На образ богини, несомненно, повлияла богиня Афина, ранние изображения Бааламат - это гигантская сова, которая держит в лапах пригоршню зерна. Другое известное изображение - птица, распростёршая крыла. Бааламат называли "стогрудой" и "тысячегрудой", подразумевая под этим, что богиня способна одарить каждого в мире, согреть и накормить. Хотя на рисунках грудей обычно не больше 7 или 10.
Правда то, что до деятельности Рахты почитали всё-таки светлую ипостась богини, а ужас перед её порождениями пришёл лишь позже, поэтому имеет смысл рассматривать двух богинь. До Рахты и после Рахты.
До Рахты Великая Мать была светлой богиней. Считалось, что она породила весь мир, включая фларров, но не людей - люди оказались чужаками, пасынками. Такие воззрения появились из превратного истолкования ответов золотых маров на вопросы: кто они, откуда появились, какие у них боги? Ответы на эти вопросы представляются весьма сложными, учитывая разницу в развитии древних греков и маров. Но для эллинов было очевидно, что фларров создала/вырастила древняя великая мать, золотая странница, способная летать от звезды к звезде. Она же бросила своих детей, когда пришли люди.
Таким образом, ещё один (и главный) прототип Бааламат - это Золотой Странник, почитаемый нимраарцами в образе матери, подательницы жизни.
Тёмная сторона богини присутствовала уже тогда. Любого вопрошавшего: "Откуда взялись джаваки?" смутил бы ответ, что их создал великий прародитель. Как золотое зерно, как фрато, как животных и растений Великой Пажити - точно так же создал демонов и зло. Так Великая Мать превратилась в создательницу демонов и чудовищ.
Связь с Золотым Странником подтверждает и образ многочисленных сосцов, способных напитать страждущих: люди сталкивались с этим явлением в органических садах или инкубационных камерах. Существуют многочисленные свидетельства о спасённых от голода - тех, кто припал к сосцам. Не меньше свидетельств о том, как фларры пользуются сосцами, когда засыпают в инкубаторах. Жидкость в сосках сладкая, похожая на молоко и с аналогичными свойствами.
Такой представлялась людям Великая Мать: золотая птица, способная достать звёзды, грудь её покрыта сосками, крылья распростёрты над землёй. Бааламат создала Нимраа, создала фларров, растения и животных, а теперь приютила людей, оставив своих отпрысков - фларров, и отдав благословение людям.
В разных городах могли молиться другим богам: Вулкану, Аммосу, Александрии, забытым богам, но в общем полотне новой мифологии именно Бааламат выступала создательницей всего и матерью всех богов. Вместе с тем, Бааламат, в целом, реже фигурировала в ритуалах и молитвах, чем более понятные и близкие боги.

"После Рахты" Бааламат изменилась. Из почитаемой богини жизни она навсегда превратилась в хтоническое чудовище, порождающее демонов. Возможно, её культ неуклонно двигался именно к такой развязке, и Рахта просто уловил тенденции, предвосхитив грядущие изменения. Но тогда его легко представить, как гениального провидца. В действительности же Рахта не только обобщил бытующие представления, он воплотил их в чудовище - живом, материальном. И наделённом собственной волей.
Детали этого события стали известны спустя многие столетия: Рахта оказался первым, кто нашёл великую библиотеку Аттарами и начал эксперименты. Он уже был немолод, болезнь прогрессировала, душевное состояние пошатнулось. Помимо прочих чудес, библиотека позволяла воплощать едва ли не любые фантазии людей: случайность или совпадение, что свои фантазии воплотил душевнобольной человек?
На тот момент Великая Мать уже воспринималась, как подательница всего добра и зла, что претерпели греки (а теперь уже нимраарцы) в новом мире. Ихра уже очень давно был признан первым сыном Баалмат и верховным богом, притом сыном-ослушником. Но Рахта пошёл дальше, придумывая всё новые и новые тошнотворные детали искажённого культа.

Несмотря на всё это, Бааламат была особенно почитаема в народе, как богиня плодородия. Ей поклонялись в высоких кланах Лан-Ра, Ро-Ринов, Ши-Мансу и Ака-Ха (И-Манов).
В клане Лан-Ра почитали и тёмную, и светлую ипостаси богини. Говорили так: "Чёрная Мать испытывает наши силы в борьбе с джаваками, Светлая Мать даёт нам силы и золотое зерно, чтобы продолжать борьбу, но Мать едина". Но особенно почитали Ихру, как покровителя воинов и поэтов.
В кланах Ши-Мансу и Ака-Ха также почитали светлую и тёмную ипостаси Бааламат, но не проводили чёткой границы, как в клане Лан-Ра.

Чёрная Бааламат.
Чёрная Мать - прародительница чудовищ, мать акронов, мать демонов-лионтари. Мать джавак. Постепенно любовь и почитание в народе стали сменяться ужасом перед страшной богиней. Один из её образов - океан джавачьего сока, в котором плавает золотая земля - Великая Пажить, Нимос (Нимраа). Но в том же океане плавают бесчисленные маски фларров, лионтари и прочих богов. В любой момент Мать может позвать их к жизни (в культах нимраарцев боги обычно носят золотые маски). И сама богиня - уже не птица, а чёрный океан, который смотрит на людей из прорезей каждой маски.
Бааламат - мать войны с джаваками, та, кто забирает. Богиня жизни - богиня смерти. Её изображали в виде чёрного океана (чёрных волн с золотыми масками на поверхности): воды такого океана могли состоять из дыма или чёрной маслянистой жидкости.

Сын-ослушник.
Появление Ихры в 140 году невозможно было оставить незамеченным, слишком много людей в храме видели его, слишком многие видели его после той памятной мистерии, во время которой он вышел из треснувшей кости. С другой стороны, это был единственный бог (помимо полубогов фларров), которых можно было представить молящимся. По стечению обстоятельств мистерия была посвящена рождению сына Бааламат - Вулкана.
Жрецы восприняли это знаком добрым, а, главное, полезным. Можно было не только вписать нового бога в пантеон, но даже увидеть его во плоти! Так что неудивительно, что вскорости Ихра стал полноправным членом пантеона. Радость жрецов, впрочем, была преждевременной: Ихра оказался "богом неудобным" и для религиозных, и для светских властей. Любому страждущему он задавал неудобные вопросы, но еще хуже - давал неудобные ответы. "Бог смущающий" называли его.
Неизвестно, как повернулось бы дело, на чём договорился бы Совет Старейшин и жрецов, если бы не Рахта - ярый противник вмешательства богов в жизнь людей. На протяжении всей жизни он боролся, как ему казалось, с влиянием Ихры. В старости Рахту раздражало буквально всё: любое упоминание об Ихре, присутствие высшего фларра на Советах Старейшин, даже формы народного почитания в виде подношения перьев птиц. Но это же недовольство привело к гениальному прозрению о природе фларров: ему практически удалось подняться до осознания, что они не боги, они - другие. Впрочем, практически тут же осознание было похоронено под накопившимися обидами.

Деятельность Рахты, с одной стороны, и недовольство Совета, с другой, привели к тому, что об Ихре всё чаще стали звучать выдумки уже не курьёзные, а злые и даже унизительные. Легко и непринуждённо складывался образ бога-ослушника, предавшего мать и заслужившего изгнание. Поначалу Ихра и Вулкан считались близнецами, родившимися одновременно, потом Ихра был признан старшим, Вулкан - младшим. По легенде, когда Ихра рождался, Бааламат дала ему маску, с которой он должен был оторваться от её чёрного океана, но своевольный сын схватил ту маску, что нравилась ему больше - маску самой Бааламат. Прозрев, что породила ослушника, Великая Мать вслед за Ихрой тут же произвела на свет Вулкана, вечного соперника Ихры, приказав ему усмирить первенца. Ихра пытался сбежать с маской матери, но её чёрные океанские воды держали его прочно (оттого-то его руки и ноги черны).
Однако больше всех "отличился" Рахта. С его подачи Ихре приписали кровосмесительную связь с "матерью".
У Рахты было несколько встреч с Ихрой, после которых ненависть Рахты только окрепла. В Совете Старейшин его называли "чёрная тень Ихры", намекая, что не столько чёрен сам бог, сколько желание Рахты опорочить его; и признавались, что на месте Золотого бога давно послали бы к Рахре наёмного убийцу...

Ихра в культе Бааламат.
Ихра, Золотой бог, в религиях Нимраа выступал, как бог солнца и пустыни, покровитель поэтов, императоров и воинов, фларры (в самом экстремистском варианте) - как его братья или дети от кровосмесительной связи с матерью.
Отношение фларров (в том числе Ихры) к такой трактовке было двоякое. У маров не существовало психологической зависимости от родственных связей, свойственной людям. Для них отношения родитель-ребёнок не являлись также и предметом оскорбления. Они не склонялись к пустым обидам, кроме того любой желающий мог спросить и услышать правдивый ответ на любой вопрос. Известно, что у Рахты и Ихры было несколько разговоров на эту тему, после которых ненависть старейшины только усилилась. Сам Ихра с интересом наблюдал за метаморфозами культа, но не выступал с какими-либо публичными речами по этому поводу.

Чрезвычайно трудно оказалось найти общий язык двум расам, имевшим столь мало схожего. И диалоги могли походить на этот:
-Стыдишься ли ты, Золотой бог, кровосмесительной связи?!
-У нас нет такого понятия: "кровосмесительная связь".
-И вы даже не стыдитесь?!
Даже если некто говорит только правду, нужно уметь задавать правильные вопросы...

Образ Ихры, как сына-предателя, напрямую связан с темой отречения Великой Матери от своего отпрыска. Причин для этого придумано было множество (в том числе Рахтой). Иногда, для нагнетания эффекта их упоминали поочерёдно. Так, чёрные пятна на теле Ихры объясняли тем, что он посмел войти в воды Бааламат (оседлать, покуситься), за что был наказан и на тысячи лет связан чёрной водой.
Ихра также выступает богом солнца, как когда-то сама Бааламат. В одном из мифов Великая Мать превращается в чёрного демонического акрона, чтобы поглотить солнце - Золотого бога, и только молитвы людей возвращают его. В связи с этим распространена молитва, в которой человек сначала просит Бааламат пощадить сына, а потом просит у Ихры благ для себя - как плату за заступничество.

У божественного образа Ихры поначалу не оказалось врагов (Вулкана объявили соперником Золотого бога позже), но вскорости он "обзавёлся" врагами в таком количестве, что остался без друзей. Особенно интересна метаморфоза лионтари (греч. liontári лев), образ которых восходит к фларрам и львам, но в религии они - демоны, преследующие Ихру. Лионтари стали посланцами Бааламат, её именем и именем лионтари заклинали, запугивали в молитвах Ихру, склоняя выполнить просьбу человека.

Эпоха "Огненного столпа" и культ Бааламат.
Во многом культ Бааламат становится скрытым вызовом, желанием формализировать отношения маров и людей, и при этом занять главенствующее положение. Тема нелюбимых детей подходила для этого как нельзя лучше. Именно эти воззрения стали базой для "Огненного столпа" - священной книги, написанной Мизралом. В ней фларры, Ихра и Бааламат окончательно объявлены "смущающими демонами", затмившими величие истинного бога. В 7 веке императрица Агата Ши-Мансу делает религию "Огненного столпа" официальной. Впрочем, она руководствовалась и политическими мотивами, желая нанести удар по власти Ро-Ринов. Новая религия с единым богом подорвала бы вековое владычество Ро-Ринов в сфере религии, как до этого централизованная власть положила конец Совету Старейшин.
В спешном порядке из храмов изгоняли жрецов из числа Ро-Ринов или существенно ограничивали их в правах, что мгновенно отразилось на качестве мистерий. Отшлифованные за века традиции заменили наспех слепленным суррогатом. Хотя "Огненный столп" почти полностью базировался на поэзии народной, а учение о "драгоценностях мира" было близко по духу нимраарцам, идеи единого бога вкупе с аскетическим, сухим служением не вызывали отклика. Снова сложилась двойственная ситуация: религия "Огненного столпа" после яркой, но краткой вспышки начала сливаться с древними культами.
Несмотря на эти изменения, традиция почитания Ихры и Бааламат не прервалась. Ро-Рины сохранили этот пласт культуры, который мог разрушиться в мгновение ока.
Культ Бааламат существовал многие века в той или иной форме. Особенно почитаема она была в эпоху Старейшин и в эпоху владычества элхав. Отголоски культа остались в традиции преподносить фларрам разноцветные перья (настоящие, нарисованные или в форме лент), как намёк на то, что у них есть мать.

Символика золотого и чёрного.
В Нимраа золотой и чёрный цвета стали символами жизни и смерти. Поэтому Ихра и фларры воспринимались, как носители этих модусов. Золотой день, чёрная ночь, золотая женщина, чёрный мужчина - эти эпитеты были устойчивыми, хотя женщина могла ассоциироваться с чёрным океаном Бааламат, а мужчина - с золотым воином-фларром.
Фларры выступали проводниками жизни и смерти точно так же, как золото и сажа мешались узором на их коже. Вместе с тем, золотой - символ фларра, чёрный - символ ткача (чёрного мара). Ткач для людей олицетворение ночи и татя, а потому их чёрная кожа только подтверждает, что ткачи опасны.

Чёрный и золотой были сакральными цветами, религиозными. Оба цвета не использовали в одежде и архитектуре, однако часто употребляли для окрашивания культовых предметов. Чёрный считался цветом лихих людей - конечно же, бывали одежды тёмные, серые, однако к владельцам такой одежды относились столь настороженно и враждебно, что носить её было себе дороже. С одеждами золотыми история другая, связанная с тем, что золото имитировать сложнее, чем найти чёрный краситель, поэтому одежды красили жёлтым, что символизировало жизнь, свет и достаток.

Бааламат золотая.
На фоне Чёрной Бааламат потерялся образ Золотой Бааламат, образ любящей, кормящей матери в образе неба над головой. Святая Мать, выкормившая людей и маров. На неканонических изображениях Бааламат нависает над землёй в виде неба, и её многочисленные груди почти касаются земли. Здесь образ Бааламат перекликается со Священной коровой. На редких изображениях Бааламат (судя по надписям) представлена в виде Священной коровы, лежащей среди растений, её сосцы холмами лежат на земле, питая всё живое, иногда из них изливается молоко, собираясь в реки. Поодаль, на водопое животные пьют из молочных рек.

Священная корова.
Также Звёздная корова, Небесная корова. Изображения существа с человеческим лицом, символизирующего небо, звёздный купол. Это довольно редкий образ в искусстве, часто использовался, как поэтическая метафора "купол неба, взирающий на птицу". Сильна связь Священной коровы с образом Птицы - последнего иногда представляли Священной коровой, взирающей на самое себя в образе мелкой пташки.

Фактически "корова" на изображениях далека от изображений настоящих коров на Земле. Часто это полосатое или существо с звёздной шкурой, иногда с белой, человеческим лицом, без рогов. Его шкура как бы перетекает в небо, или небо стекает на землю телом животного.
Иногда Священную корову называли "пальцами бога"; считалось, что торнадо - это ноги священной коровы или пальцы бога, коснувшиеся земли.
Возможно, образ Священной коровы восходит к орионам.

"Священная корова идёт над лугами, брюхо её выше верхушек самых высоких деревьев, крылья её - небо над всей землёй, ноги её - пальцы бога, что касаются земли".

Близок к Священной корове образ Дня и Ночи, двух зверей, сменяющих друг друга - лишь на рассвете и закате они оплодотворяют противника, чтобы тот породил солнце или ночные звёзды.

Звёзды в глазах коровы.
Однажды земледелец зашёл в хлев и обнаружил рядом со своим быком приблуднюю корову. Откуда взялась, как сюда попала? Из лесу, должно быть, пришла, прижалась к быку и уснула.
Бывает ли такое?
Не до таких размышлений бедному земледельцу...
Утром он рассмотрел корову и увидел на её глазу бельмо. В остальном же здоровая скотина - пусть пашет и рожает приплод. Целебным отваром протёр бельмо... и вдруг увидел звёзды в глазу коровы.
"Непростая пришла ко мне коровёнка, - смекнул человек. - И потомство её будет непростым".
И правда... не прошло и года: и бык, и его хозяин, и вся семья - вся деревня оделись звёздной кожей.

Бааламат карающая.
Уже во времена Рахты люди понимали, что чёрный океан Великой Матери - есть состояние безличности, чудовищной пустоты, из которой рождается нечто, индивидуальность, и вновь растворяется в хаосе. Для древнего грека это осознание было равносильно изобретению рая и ада в земной культуре. Но Великая Мать рождала и забирала по своему усмотрению, без особых заслуг или прегрешений; ад ждал буквально каждого. Постепенно образ безличного ада сменился образом страданий, которые людям надлежало претерпеть в этом чёрном аду - слишком сложно было представить отсутствие мыслей, чувств, отсутствие всего, что связано с личностью. Взамен представлениям о небытии пришли образы отчаяния, вечной печали, вечного ужаса и пыток, на которые обречена душа, попавшая к Бааламат. До тех пор, пока не придёт её время родиться вновь - и даже тогда душа вырывается из чёрного ада лишь на мгновение.
Такие воззрения зародились в среде жрецов, то есть, прослойки интеллектуалов. Народные верования существенно упростили концепцию "чёрного океана безличности" и привели её к яркому, художественному образу чёрного ада. В Нимраа ад называют Чёрной Бездной и представляют, что ад погребён под океаном Великой Матери.
Концепция Бездны и карающей Матери претерпевала существенные изменения, особенно в "авторском видении" философов.Её могли представлять, как испытующую, суровую мать, родившую чад лишь для того, чтобы из них выжили сильнейшие. Или как чудовище, готовое пожрать собственных детей, а Бездну - как место вечных мучений, где существа лишаются всего, что имели, от имущества до чувств. Единственное, что они могут ощущать - боль и страдания. Они становятся тем, что живые называют джаваками. Для человеческого сознания такая концепция была невыносимой.

Мы, как наивные дети, создали Чёрную Бездну. в которую боялись заглянуть. На самом деле, мы страшились смерти, и не знали, что в то же самое время сильные руки держали нас над нашей выдуманной Бездной и не давали упасть.

Окончательно образ ада сформулировал Мизрал в Священной книге: здесь и Чёрная Бездна, и все боги - божества, которые затмевают светлого единого бога.
Образ Бездны, как любая поэтическая метафора, изменялся на протяжении многих веков. Естественно, что для среднего обывателя этот образ - существенно даже упрощённый - стал чрезвычайно насыщенным. Лионтари - одновременно проводники и демоны, способные утащить душу в Чёрную Бездну, их боятся, но одновременно их заклинают помочь умершей душе родиться вновь. Статуя лева над могилой охраняет покой умершего, на его же спине душа сможет вырваться из ада.
Все эти верования причудливо смешались, и даже в одном селении два соседа могли придерживаться разных убеждений.

Третий образ Бааламат.
Третий образ Бааламат историки культа обнаружили гораздо позже. Первые: Бааламат до Рахты и Бааламат после Рахты.
Третья Бааламат была настоящей. То материальное воплощение безумных мыслей старейшины, которое родилось в инкубаторах великой библиотеки. Облик, в котором вышел из библиотеки Птица.
О жизни этой Бааламат известно мало, несмотря на то, что сохранилось множество видеозаписей и воспоминаний. Практически все легенды о Великой Матери и лионтари имеют реальную подоплёку: столкновение очевидцев с этими порождениями фантазии.
Эта Бааламат разрослась настолько, что возник чёрный город. Было предпринято несколько попыток запечатать его или вывезти за пределы Нимраа, но чёрная зараза осталась. Также и некоторым лионтари удалось дожить до самого Исхода.

Связующий океан.
Ещё один образ Бааламат - Связующий океан. В некоторых философских течениях Бааламат представлялась, как суть всего - та чёрная, непознаваемая бездна, которая лежит за масками всех вещей. Два врага или два любовника, боги или смертные - только маски, надетые бездной. Приверженцы этой теории полагали, что нет добра и зла, нет бога или его врагов, но всё в мире лишь маски первородного, связующего океана.
Вещи противоположные, говорили эти философы, объединены связующим океаном. Творец и сотворённый, единое и множественное, свой и чужой, всадник и скакун, посланник и адресат - все кажутся нам чем-то различным. Но за ними сокрыт океан, суть вещей, миллиарды взаимосвязей, которые лишь меняют маски. Потому-то нет истинного облика Бааламат, как не существует ничего иного, кроме океана взаимосвязей.

Образ смерти
Образ смерти в Бааламат - символ равенства в смерти. Нет грехов и доблести, есть единый народ, для которого важен каждый человек. И зло в человеке - повод присмотреться к нему, понять. Люди равны не потому, что коллективное убивает индивидуума, а потому что индивидуальности равно важны для коллектива: смерть даже последнего мерзавца - оборачивается будущими горестями и обедняет общество, ибо заменить человека некем. В чёрном океане все равно теряют себя, герои и негодяи превращаются в ничто. Этот образ смерти, как общей беды, изменяется под влиянием идей "Огненного столпа", естественного усложнения общества, знакомства с Панзоями.
Население росло, развивалось общество. Идеи о важности каждого человека превращаются в манящий идеализированный образ, но теперь более причуду философов и гуманистов, чем жизненную необходимость. С ростом городов и расслоением общества возникает новая идея - люди больше не равны в жизни, не равны в смерти. Есть достойные возрождения, а остальные, хотя ничем не провинились, не заслужили и вечной жизни.
Новая - прогрессивная - идея развития человека постулирует, что отныне мало быть членом общества. Человек лишь заготовка, кусок камня, из которого надлежит высечь произведение искусства: только подобный герой достоин вечной жизни. И если жизни в Панзое достойны воины, поэты, художники и архонты, то остальные люди в общественном сознании превращаются в недостаточно праведных и важных для воскрешения. Так рождается религия вины и неудовлетворённости - из порыва, желания переработать себя, выковать, как меч из неоформленной заготовки.

Смерть в Бааламат представлялась смертью индивидуальности. Недаром образом мертвеца становится джавака, но не в качестве символа живого мертвеца, а как образ умершего дважды - как тело живое, носитель сознания, и как душа, средоточие того, что делает человека человеком.

Совсем иным состоянием была смерть в Панзое. Она обещала вечную жизнь, но разве можно было допустить мысль, что воскреснут все без исключения? Разве убийца, вор и насильник достойны такого же дара, как монарх, благородный воин или поэт? Зачем тогда в этой жизни совершать лишние движения тела, зачем двигать душу или разум, если после смерти все получат одинаковый великий дар? Это оправдание для ленивых, лишенных смысла существования, но без надлежащего воспитания таких может быть большинство.
Потому-то в самых древних источниках смерть предстает великими уравнителем, общим горем, а в новых - великим судьёй, отделяющим зёрна от плевел.

Народные и жреческие воззрения, однако, кардинально различались.
Народные представления пестрели "зримыми" описаниями. В них умирающего поглощал чёрный океан, а из океана можно было вырваться верхом на чёрном льве с золотой маской
Наоборот, жреческие описания смерти были менее вещественны. В книгах упоминались "безличностные, бессловесные бездны".

Смерть-джавака.
В представлениях нимраарцев смерть предстаёт то чёрным океаном джавачьего сока, то демоном-джавакой, который приближается, чтоб забрать жертву. У смерти - лицо джаваки.
Разве можно верить в Аид, царство забвения, если видишь, как близкие люди болеют и превращаются в чудовищ? Что-то не так с царством мёртвых, если умершие восстают из могил. Сама действительность подсказывала мысли о посмертных мучениях.

Великие Пажити.
Библиотека, подаренная людям, не принадлежала только им. Не индивидуальный рай, игрушка или вещь, отданная в безраздельную собственность: как все дары Странников, и этот не предполагал безраздельной власти. Для существ не созревших, эгоистичных такое положение вещей могло показаться оскорблением: даром, который в любой момент могли забрать или представить в дар другим. Но Панзой, как блуждающая искра жизни, принадлежал всем и никому.

Ещё до прибытия людей Панзой, безусловно, принадлежал фрато - разумным хищникам Нимраа.
Что такое Панзой для существ, едва вступивших на путь разума? Едва осмысляющих существование, впервые осознающих себя? Великие Пажити, полные дичи, охоты и радости познания, где каждый тебе друг и партнер в мыслях и размышлениях, играх и жизни.
И те, кто считал, будто люди и фрато живут рядом после смерти, не просто признавали последних равными, но смогли понять суть Панзоя.

Веди меня по Великим Пажитям после моей жизни. Ты знаешь их, они принадлежали тебе. Ныне вместе на Великих Пажитях, не скакун и всадник, но равны.

К оглавлению