Первые олимпийские игры в Нимраа прошли на пятый год, в сложной обстановке: одни жрецы требовали провести игры в честь олимпийцев, другие - в честь новых, пока неведомых богов. В отличие от последующих веков, игры того периода вовсе не выглядели весёлыми праздниками. Скорее уж самопожертвованием, торжественным служением богам. Соревнования на первых играх - бег с глиняным горшком, полным воды, или шкурой животного, набитой землёй и сухой травой для веса, обязательным для всех участников стало метание копья. А вот "конных" состязаний не было вовсе.
Немало споров разгорелось вокруг присутствия и участия женщин. С гендерным равенством едва смирились на агорах, но олимпийские игры казались особым таинством, на которое уж ни в коем случае нельзя допустить женщин. Игры всё-таки назвали "олимпийскими" и посвятили старым богам. Возможно, не только ради сохранения традиции, но и для удобства.

Промежуток между олимпийскими играми установили в пять лет, и вплоть до владычества элхав традиция не прерывалась.
Вторые олимпийские игры прошли при значительном стечении народа. Ещё больше зрителей присутствовало на третьих играх (к играм приурочили и Большие агоры). Вместо строго назначенных состязаний участники показывали общую подготовку - поднять и отнести груз, метнуть копьё или перетянуть канат. Каждый победитель получал право обратиться к богам с пожеланием. Чаще на первых играх просили о возвращении домой, на Землю, но позже это желание превратилось в малопонятный рефрен. В Радужных мирах, где люди отличались друг от друга гораздо больше, чем в норме на Земле, история олимпийских игр складывалась сложно и отнюдь не радужно. В специфической обстановке, где едва ли не каждый обладал уникальными свойствами, соревнование всегда грозило превратиться в цирк или демонстрацию своих способностей. Обретение даров Чёрного мира могло навсегда превратить спортивные состязания в клановые споры, парады и обряды посвящения: игры окончательно погрязли бы в клановые дрязгах и проверках способностей.
Но даже и без клановых даров в мирах неизменно находилось множество чудес, доступных людям, которые делали одного человека быстрее и сильнее, а его соперников обрекали на вечную роль зрителей или, что хуже, фона для чужих талантов. Олимпийские игры ждало вырождение.
Постепенно, с освоением даров, игры стали деградировать до цирка, выступления силачей. Начался этот процесс с триумфальной победы клана Лан-Ра в 235 году. И если на достопамятной игре они вызвали народные ликования, то во второй раз победа Ланов ознаменовалась всеобщим раздражением.
К тому же, клановый дар мог стать далеко не единственным достоянием: амулеты, волшебные зелья, дары - имелись едва ли не у каждого третьего. Как человеку соревноваться с полубогом? Из олимпийских игр уходила радость борьбы.
Необыкновенные люди появлялись и раньше, их всегда было немало, так что нельзя в полной мере приписать упадок игр клановой системе. Кроме того, задолго до этого покровительствовать играм стали рoрины-жрецы. Игры считались не спортивным состязанием, а религиозным праздником, мистерией. Они вызывали неизменный интерес, но театральность в них развивалась в ущерб состязательности.
Причины, побудившие Совет Старейшин вносить изменения, не были порождены какими-то отвлечёнными вещами, вроде "духа соперничества". Рорины желали поддержать скорее театр, нежели спорт, однако и ситуация, при которой выигрывал лишь клан Лан-Ра, их тоже не устраивала.
Позже к участию допустили только кланы, и каждый клан соревновался в "своих" видах. Лучших копьеметателей, например, награждали среди Ши-Мансу, Лан-Ра и Шим-Татов. Но наиболее зрелищными неизменно оказывались состязания Ланов - битва двух воинов привлекала больше внимания, чем метание молота Шим-Татами или даже игры фрато (их также допускали к участию).
В поздний период эпохи Старейшин и во времена Смуты, когда кланы начали захватывать власть и теснить жречество, медленно сменяется общественная парадигма. Эллины - больше не народ равных. "Первыми среди первых" становятся не просто богатые люди, а наделённые дарами: сильные, ловкие и выносливые - такие неизменно оказывались на первых местах. Народ же из гордых поселенцев нового мира превращался в дворню, землепашцев под защитой хозяина. Личность землепашца стремительно обесценивалась по мере увеличения ценности аристократа, носителя даров и владетеля богатств. Богатство и дары становятся доблестью, без денег и дара - человек лишь дворняга у ног хозяина.

В таких условиях олимпийские игры превращались в дело государственной важности - а там не место крепостным. Деревенское мужичьё допущено до созерцания игр лишь милостью Старейшин. С распространением архонтства не у всех крестьян даже находятся деньги или разрешение на проезд к месту проведения игр.
Существует история об одном крестьянине: его сына забрали в клан, когда у юноши обнаружился дар. Отрока увели тайно, приказав крестьянину помалкивать. Клановый суд ещё не действовал - детей забирали, как придётся.
Скорее всего, его жена, женщина привлекательная, отдалась воину из клана - в порыве страсти или по принуждению. Юноша (Таммос) имел редкие, разного цвета глаза: правый серый, левый голубой, и по достижению 18 лет впервые выиграл в состязаниях. Весть быстро достигла его отца. Пусть даже Таммос - сын неродной, но любимый и, так получилось, единственный. Жена умерла. Таммоса крестьянин узнал по описаниям. Просил у архонта паспорт и денег на посещение столицы, но получил отказ. Не имея денег на пересечение портала, он отправился в путь пешком, шёл до столицы много лет, как оказалось позже - сбился с пути и двигался едва ли не в иную сторону. Какие-то сердобольные люди скинулись, чтоб оплатить старику пропуск. Таммос, однако, отца не признал и не принял.

Жалобный рассказ о потерянной семье часто предваряет просьбу подать денег (хотя некоторые события действительно имели место, но чаще не с этими людьми и не в этом времени и месте). Иной раз сумма за проход через портал оставалась невысокой, но получить паспорт у строптивого архонта было практически невозможно.

Цирк, парад, представление.
Тут два Лана против друга
Гнут железные пруты.
Рё-Ка рыжая супруга
Мановеньем ловких рук
Из земли зовёт цветы.
Услаждают взор Шим-Таты,
Молоты метая в тучи.
Карлик чёрный, хрыч горбатый
Огненный рождает луч.

Очевидно из этого отрывка поэмы, что игры тешили зрителей, но содержали, в общем, мало соревновательных элементов.
Так продолжалось на протяжении второй половины эпохи Старейшин и века Смуты. Система клановых игр позволяла, помимо крестьян, не допускать к участию и представителей других миров. Впервые исправить ситуацию попытался Тааш Ши-Мансу, первый император Нимраа. Участие в играх не казалось ему сколько-нибудь весомой уступкой, но пришлось по праву и даххатцам и суаррахцам.
Нимраарцы к тому времени вполне привыкли к спокойному течению игр. Выступления атлетов вызывали бурю эмоций... но зрителям приходилось выбирать только между своими соотечественниками. Первые совместные игры в 515 году сопровождали недовольство жрецов, но и небывалый ажиотаж - ведь предстояло наголову разгромить бывшего военного врага. Несмотря на все споры, эти игры стали интереснейшим событием. Мало кто сомневался, что на олимпийских играх даххатцы будут посрамлены (суаррахцев так и вовсе не считали за соперников). Специально для гостей структуру игр несколько изменили. К всеобщему удивлению даххатцы легко выиграли в командных видах, а стремление взять реванш перевесило и любые возмущения жрецов и консервативной знати. Именно командные игры стали полем для соревнования, накала эмоций и желания отыграться. Дальше олимпийские игры развивались в Нимраа именно в направлении командных видов. Мало иметь дар - надо ещё уметь его применить в сложной игре. Такой подход внезапно оказался настолько успешным, настолько ответил духу игр, что возродил олимпийские игры - в новом качестве; вместе с тем, отголоски мистериального наследия сохранялись в них веками.

Олимпийское движение полностью отсутствовало в Белом, Каменном и Чёрных мирах, хотя отдельные представители этих миров принимали участие в играх. Не было его и в Зеркальном, Сером и Призрачном. В Изумрудном Суаррах его возродили после тех достопамятных игр. В Огненном Даххате они назывались ахейскими или дорийскими (даххатцы вообще считали себя наследниками древней, "правильной" крови, неиспорченной чёрными тварями), имели специфические правила и считались обязательными для всех мужчин, и по этой же причине не всегда соблюдались. Богатые чиновники предпочитали откупиться, нежели растрясти телеса.
Ещё одна особенность олимпийских игр в Нимраа - относительная изменчивость дисциплин. На игры порой допускали даже фрато и представителей инопланетных рас, с лёгкостью вводили новые дисциплины (как такеа).
Клановая специфика оказалось не единственной проблемой олимпийского движения и даже не главной. Она была частью новой картины мира, где каждый человек мог стать особенным, обрести доселе невиданные умения, какими не обладали его предки ("Выйдешь на крыльцо почесаться - наступишь в какой-нибудь дар").

Олимпийское движение существовало беспрерывно вплоть до катастрофы. У Олимпийских игр чрезвычайно сильна связь с культом героя и культом тела.

К оглавлению