Одежда.
Одежда нейран представлена лишь плащами и накидками, ведь при их (обычном) способе передвижения любая другая одежда становится излишней. Хотя нейране не придают одежде сакрального смысла, они уделяли некоторое внимание накидкам, которые развивались во взаимосвязи с филактериями: накидка в примитивных обществах представляла собой своеобразную сбрую с несколькими карманами, предназначенными для хранения амулетов. Эта же черта сохранилась и в современном обществе, но в карманах уже размещались иные вещи: средства связи, чтения, аналоги денег.
Нейране с иным строением тела также обходятся накидками для защиты от пыли и холода. В условиях низких температур нейране предпочитают отращивать мех.

В Эпоху Расцвета случилась такая история: в короткий позитивистский период, когда человечество, казалось, прозрело и стало изучать чужие культуры, один юный нейранин решил поселиться среди людей, чтобы лучше их понять. Даже заключил брак с девушкой прогрессивных взглядов. Эта история широко освещалась в прессе, молодожены даже стали героями ток-шоу.
Когда нейранина спросили, зачем ему это, он ответил: "Мы, в силу своей природы, не нуждаемся в мужчинах или женщинах, чтобы родить ребенка. Я хочу почувствовать, как это - когда ты даешь свой генетический материал, а во всем остальном полагаешься лишь на своего партнера. Это в чем-то трогательно, такая степень доверия. Я хочу понять, что чувствуют ваши мужчины".
У женщины действительно родился ребенок от этого союза - практически во всем похожий на человека. И тут случилось, что нейранину нужно было вернуться в Шеезарру, а его жена предпочла остаться в родном мире и оставить ребенка при себе.

В Шеезарре ткачи - эмиссары Странника и одновременно часть Ней. Создания, чьё существование способствовало развитию расы нейран: плетецы практически во всём похожи на них, поскольку являются репродуктивными паразитами этой расы.

Плетецы своеобразным способом помогли нейранам обрести разум - они составили им острую конкуренцию, воруя еду и орудия, но главное, заставляя вынашивать собственное потомство. В ответ нейране учились противостоять действию наркотика и не поддаваться иллюзиям.
Ткачи, как вид, давно потеряли самостоятельность, генетически они максимально похожи на расу нейран, за исключением цикла размножения и того обстоятельства, что они не переходят во взрослую бесполую форму, как это происходит у нейран.
Обе расы могли бы слиться в одно общество, но самоидентификация плетецов и нейран чётко делит их на два параллельных вида.

Чёрным марам, в отличие от всех остальных обитателей Чёрного мира, позволено проходить в другие миры, но самым желанным для них стал Нимраа, даже несмотря на то, что ткачи плохо переносят жару Золотого из-за неэффективного отвода тепла; помимо всего, они не подвержены вирусу джавак.

В каждой деревне жил, по крайней мере, один плетец - как некий хищник, охраняющий территорию, он ревниво следил за всем, происходящим в деревне, знал о каждом скандале и нередко даже был зачинщиком оного.
Пыльца ткачей всегда ценилась чрезвычайно дорого, плетецы расставались с ней редко и неохотно, ведь лучше воспользоваться своей пыльцой самостоятельно и получить за то денег, чем кому-то отдать в руки своё оружие. Иногда богачи покупали самих плетецов. Происходило это при разных обстоятельствах и с разными последствиями - могли обойтись полюбовно, а могли разойтись кроваво.
Про пыльцу говорят: "Хороша б была, если б к ней не прилагалось плетеца".

Чёрные мары - частые гости в фольклоре нимраарцев. Ни в одной другой культуре нет такого количества сказок, шуток и песен о ткачах, нигде ткачи не вызывают столь разнящихся мнений. Это и "проклятые тати", и "голубушки", они воруют, они дарят, их гонят и приглашают в дом.

Долг плетеца.
Плетецы не любят быть должными, а люди издавна заметили, что плетец, коль сделался должным, обязательно отдаст свой долг. Возьмет ли он денег, вещь или обяжется всей жизнью - неважно, взамен вернёт всё по своим долгам, соблюдая правила Аейи. Правило Аейи гласит: "Всякому отдай то, что он дал тебе".
Философия Ней не просто постулирована, она вписана во всех существах на генетическом уровне. Каждый на Шеезарре инстинктивно чувствует, что должен ответить тем же и так же, как отнеслись к нему. Если сможет, конечно.

Жили два приятеля: человек и плетец. Не то, чтобы крепко дружили, но частенько их видели вместе. Человек так себе был другом, да и плетец тоже. Однажды знакомые надоумили парня сыграть злую шутку над плетецом: мол, мучает он тебя, подшучивает, в неудобное положение ставит перед всем миром, воздай ему по заслугам.
А как?
Да обяжи его украсть что-нибудь редкостное, твою тень или самого себя. Лучше даже последнее, потому как тень он точно украдёт, уж заставит в это поверить.

Есть такое идеоматическое выражение: "именины плетеца". В самом общем смысле - неприятности. Иногда веселые, иногда плохие. Происходит выражение от нескольких источников.
В одной из сказок некий кичливый богач похвалялся, будто денег у него столько, что невозможно и за год вынести их на спинах рабов (надо думать, пуспалей). Как водится, похвальбу услышал плетец и повадился в "щедрый" дом столоваться. С утра говорил богачу: "Добрый человек, сегодня у меня день рождения... а я уже слишком стар, мои железы не вырабатывают снотворную пыль. Не сочти в тягость, угости хоть куском пирога". К вечеру уже и пир горой - что за печаль, что за тягость накормить чёрного старца, коль подвалы ломятся от золота? Вот и устраивал богач именины, заодно всю деревню приглашал - мол, так я богат, даже плетеца без страха угощаю.
И так каждый день...

Есть такое идеоматическое выражение: "именины плетеца". В самом общем смысле - неприятности. Иногда веселые, иногда плохие. Происходит выражение от нескольких источников.
В одной из сказок некий кичливый богач похвалялся, будто денег у него столько, что невозможно и за год вынести их на спинах рабов (надо думать, пуспалей). Как водится, похвальбу услышал плетец и повадился в "щедрый" дом столоваться. С утра говорил богачу: "Добрый человек, сегодня у меня день рождения... а я уже слишком стар, мои железы не вырабатывают снотворную пыль. Не сочти в тягость, угости хоть куском пирога". К вечеру уже и пир горой - что за печаль, что за тягость накормить чёрного старца, коль подвалы ломятся от золота? Вот и устраивал богач именины, заодно всю деревню приглашал - мол, так я богат, даже плетеца без страха угощаю.
И так каждый день...

Популярны в народе сказки "Как два плетеца друг друга обманули" (вариант "Как плетец сам себя обманул"). Пыльца ткачей может повредить им самим, хотя требуется её в десятки раз больше. Ткачи редко шутят над своими сородичами, но случается и такое.
Не меньше бытует сказок и анекдотов о том, как плетецы попали в смешное положение по своей же вине. Или хитреца перехитрил другой хитрец, чаще смекалистый мужик из деревни.

В одной деревне, рассказывают, мужики как-то заподозрили, что архонта одурманил плетец. Архонт был человеком уважаемым, зла никому не делал, судил по справедливости. A тут - сам не свой, вроде как оженился, а жену никому не показывает. Мужики спросят, отчего так, а он им в ответ - она, мол, света боится, если хоть лучик на кожу её упадёт, то ошпарит точно кипятком. Кто ещё света белого не жалует? Известное дело, чёрный тать...

Жил-был один мужик, пьяница и дебошир, первый задира в деревне. Не то, чтобы последняя сволочь, но и житья селянам не даёт. Вот они сговорились, подослали к пьянице чёрного ткача - пусть-де развлечётся да смутьяна маленько угомонит. Подослали и ждут, чем дело закончится. А тут как раз мимо деревни проезжал имперский судья. Мужик-то ему навстречу и выбегает.
-Спасите, - кричит, - помогите! Плетец меня обворовал!
Судья попался въедливый. Другой бы рукой махнул: чего только пьяному не привидится. А этот расспросил, что да как, чего украл.

Несмотря на то, что ранний фольклор возник ещё в эпоху Перелома, многочисленные перифразы в последующие столетия изменили эти сказки до неузнаваемости: в очевидно ранних сюжетах упоминаются фамилии, возникшие гораздо позже, в эпоху Порталов.

Волшебные сандалии.
Эту сказку рассказывали в те времена, когда ткачи были похожи на змей и ходили на хвостах подобно змеям, поэтому всякий слушатель смеялся над сказкой и находил её весёлой.
Однажды некий торговец обувью из Ро-Ринов приметил ткача на агоре. Известное дело, тут же кликнул сына, чтоб в четыре глаза следить за товаром. А ткач ходит меж торговцев и от каждого получает подарок - от кого бусы или лепёшки, от кого нож или кувшинчик масла. Проморгаются торговцы - ан нету товара. Подарили...

На ткачей их собственная пыльца действует так же, как на их жертв, но только в большей концентрации (доза, способная погрузить их в сон в 20-50 раз больше, чем требуется человеку средней комплекции), поэтому плетецы избегают ситуаций, когда могут вдохнуть слишком много. Известны случаи, когда удавалось усыпить плетеца, закрыв ему рот рукой во время "выстрела".
У людей "выстрел" плетеца иногда сравнивается с эякуляцией, долгое время считалось, что при этом плетец испытывает удовольствие, сравнимое с оргазмом, а женщины могут зачать, вдохнув пальцу. Сами плетецы описывают свои ощущения, как острое предвкушение, однако не каждый выброс пыльцы сопровождается подобными эмоциями - чаще для плетеца так же важна интимная обстановка, как и для человека уединение перед половым актом. Для плетецов уединение бывает существенной частью, прелюдией к "сказкам", но в ситуации защиты или нападения с целью обворовать, плетец вряд ли испытает возвышенные эмоции.
Ткачи берегут пыльцу, не тратят попусту, но если железы переполнены, то ради удовольствия и развлечения могут подшутить над случайной жертвой. Характерно, что при переполнении желёз ткачи чаще именно развлекаются, веселятся, шутят, ведут себя игриво, а при невозможности реализоваться испытывают дискомфорт и подавленность, сплёвывают пыльцу.

Другое название коралловая гусеница (коралловый червь).
Чаще всего шинакари не вырастают больше, чем 5 сантиметров в длину, бывают чёрными или белёсыми, с редкими тёмными или цветными пятнами. Однако в неблагоприятных условиях (в основном, при наличии большого количества хищников) достигают полуметра и становятся малоподвижными и ядовитыми. Ядовитая шинакари глянцевито-чёрная, с уплотнениями на коже, обычно розового цвета - железами, выделяющими яд.
Одно время их считали разными видами, внешне похожими, хотя метаморфоз взрослых особей в зависимости от условий жизни в Чёрном мире не редкость.

Смертельная красота.
Жанр о смертоносных белых марах (его можно назвать "смертельная красота") был довольно распространённым. Белячков представляли чудовищами и убийцами, поэтому основной мотив таких пьес: спор человека с маром о применении его богатого арсенала.

-Если у человека есть меч, разве лезвие не окажется, рано или поздно, обагрено кровью?
-Разве меч направляет своё остриё? Разве меч по собственной воле рассекает сердце? Его направляет разум.

В большинстве произведений авторы приходили к "выводу", что мары опасны, а потому преступны. Но даже самые положительные из них заканчивались трагедией - гибелью человека.

Снежные мыши родом из Нимраа - когда-то колония их предков попала в Белый мир и смогла приспособиться, оказавшись единственным потребителем мха и водорослевых налётов на снегу. Позже их потомки нашли другие источники питания. В условиях сурового климата и постоянного прессинга со стороны развитых паразитов, позвоночные из Нимраа навсегда остались в мелкоразмерном классе и заняли нишу всеядных грызунов. Питаются снежные мыши всем, что способны найти - растениями, падалью, изредка даже мелкими паразитами на теле айко, для последних нернели слишком проворны, чтобы быть постоянной добычей.
Часто нернели живут семьями, устраивая разветвлённые норы в снегу под ледяными деревьями. Такие деревья неплохо защищают от крупных хищников, от хищников помельче - запутанная система ходов в снегу и множество выходов. Хотя у самки чаще только двое детёнышей, у семьи может быть до 10 общих мышат, которых выкармливают совместно.

В Белом мире много сказочных циклов. Разные герои, разные времена и обстоятельства, разная мораль у этих сказок. Но среди весёлых побасенок особенно любимы рассказы о старике Люкиппе (волчья лошадь греч.) и его сварливой жене Леайне (греч. львица). Много испытаний выпало на их долю, много глупости и склок. Для детей это веселье и урок, для взрослых - анекдот и притча.
Люкипп и Леайна действительно жили, разве что с ними не происходили все те вещи, что так любит пересказывать народ. Правдивы только образы пожилого недотёпы Люкиппа и сварливой, скандальной Леайны.
В молодости Люкипп был удачливым охотником, странности в его характере появились лишь с возрастом. Возможно, это были старческие изменения, над которыми народ беззлобно подшучивал.

В Белом мире много сказочных циклов. Разные герои, разные времена и обстоятельства, разная мораль у этих сказок. Но среди весёлых побасенок особенно любимы рассказы о старике Люкиппе (волчья лошадь греч.) и его сварливой жене Леайне (греч. львица). Много испытаний выпало на их долю, много глупости и склок. Для детей это веселье и урок, для взрослых - анекдот и притча.
Люкипп и Леайна действительно жили, разве что с ними не происходили все те вещи, что так любит пересказывать народ. Правдивы только образы пожилого недотёпы Люкиппа и сварливой, скандальной Леайны.
В молодости Люкипп был удачливым охотником, странности в его характере появились лишь с возрастом. Возможно, это были старческие изменения, над которыми народ беззлобно подшучивал.

Жили в одном селении два брата. Бедные были. Один отами во дворе, и тот хромоножка. И в избе ни одной шкуры - стены голые были.
Старший брат вырос высокий и могучий, как гора. Младший худой и бледный, все его в селении залётным маром дразнили, мол, мать его в снежную бурю родила. Увидев его, качали старухи головами и приговаривали: "Снег к холодам, а мар к проводам!" - такая присказка была.
Не было братьям счастья на охоте - только ягодами порой и питались. Сильно печалился старший брат:
-Вот мы охотимся, а всю добычу то айко, то мары отбирают, как будто сговорились.
-Не печалься, - отвечал младший брат. - Утихнет буря, пойдём на охоту: будет и мясо, будут и шкуры.

Так случилось, что смелый охотник Тэликама увидел болтливого ветреного Томару, купающегося в снегу, и до того загляделся на красивого мара, что совсем потерял голову. Пристал к нему: возьми меня, да возьми меня с собой, всем тебе буду помогать, буду дичь носить, укрывать от ветра, что хочешь, сделаю. Подумал Томара и решил: что такого - мар и человек? Пусть ходит со мной. И сказал Тэликаме:
-Я знаю, что ты бесстрашный и удачливый охотник, что у тебя в упряжке шесть белых онилонов, подле тебя всегда отами. Но не всё ты знаешь в этом мире, потому ходи со мной и молчи. Увидишь айко - молчи, увидишь мара - молчи, даже мышку нернели увидишь - и то молчи.

В циклах сказок Белого мира нередко встречается образ Древнего червя, самого огромного из всех айко. Часто Харргрим не представляется злым, он, как хтоническое чудовище, способен нанести вред всему живому просто своим существованием. Когда он ворочается, земля содрогается, когда чихает, то извергает из себя тысячи кровожадных тварей. Он не ведает жалости, потому что не слышит людей: Харргрим подобен скалистой гряде, столь же огромен и глух.
Существует версия, что некогда действительно в Белом мире было существо, упавшее на планету вместе с Белым Странником (а катастрофа, на самом деле, случилась из-за их сражения на орбите Зазеллы), теперь же от него сохранились лишь останки, всё остальное было съедено паразитами.

Эволюция поясов конечностей.
Высшие позвоночные являются тетраподами с тетрадактилией.
У сухопутных позвоночных в Нимраа ещё на стадии примитивных амфибий развились придатки, которые позже пригодились для тонких манипуляций у таких существ, как фрато, но изначально эти щупальца были лишь тонкими кожно-мышечными выростами на спине амфибий, увеличивающими площадь кожного дыхания. Со временем у одних групп эти выросты исчезли полностью, но некоторые дефекты строения не позволили им завоевать сушу, у других групп - развились в полноценные щупальца, укреплённые хрящевой струною внутри и связанные со скелетом переднего пояса конечностей. Это, закономерно, становилось большим недостатком для локомоции. Другой существенный минус сухопутных позвоночных связан со вторым поясом конечностей: к тазу крепятся кости, удерживающие сумки для размножения. Эти кости присутствуют как у самцов, так и у самок.
Как итог, животные оказываются медлительными, неуклюжими, скорость передвижения колеблется от 10 до 25-30 км/ч.

Миры-пантелопы.
В культуре плантелопа представлена образом животного, несущего на своей спине если не целый мир, то, по крайней мере, целый лес. Чаще плантелопу представляют не гигантским зверем, на котором может поместиться мир, а небольшим существом, однако герой, забираясь на спину, попадает в настоящий лес.
Плантелопы часто оказываются спасением для героя, однако спасение это не всегда беззаботное и лёгкое, за всё нужно расплачиваться - часто герой в сказках расплачивается свободой, или временем жизни, или связями с миром.
"Спасение" обычно представлено частью сюжета о приключениях: герой спасается от преследователей - зверей, джавак или разбойников - попадает на спину плантелопы и там переживает некие события, после чего стремится покинуть чужой мир, чтобы вернуться в свою реальность, но не всё так просто...
Мир на спине плантелопы чужд человеку. Он может представляться страшным или просто необычным, а может райским и умиротворяющим, но человеку неизменно захочется его покинуть и вернуться к своим родным и близким.

Животный мир.

Убийство фрато.
Люди старались не убивать фрато без особой нужды, все конфликты приходилось разрешать мирными путями, однако трагедии всё-таки случались. Слишком сильно теснили люди полудиких, едва вставших на путь разума зверей - старые или больные фрато прибивались к деревням, воровали скот и попрошайничали, чем немало досаждали селянам. Открыто убить фрато представлялось практически невозможным: сами фрато могли отомстить обидчикам, даже за малознакомого сородича, не говоря уже о близком родиче из геноса. Также фларры и плетецы пресекали попытки убийств как с той, так и с другой стороны. Кроме того, фрато считались священными животными и нередко помогали заплутавшим в лесу или ослабевшим путникам, они же могли защитить от джавак или врим.

Золотые акроны.
Как и вримы, акроны принадлежат к тхи (хищникам-эмпатам), однако места их обитания были вдали от поселений людей. Предполагалось, что они живут, в основном, на Берре, а на Агрогелион приходят через порталы лишь изредка (каждое такое появление надолго откладывается в народной памяти). Однако на Берре живёт существенно более мелкий вид тхи, похожий на акрона лишь отдалённо.
Предковый вид, оставшийся в Сапфировом мире, мельче золотого акрона и не внушает такого ужаса. Золотые акроны обитают в Нимраа, и уже оттуда попадают в другие миры.
Акроны непревзойдённые эмпаты, они ощущают намерения человека даже лучше, чем вримы, могут предугадать направление удара или выстрела и вовремя выскользнуть из зоны поражения.

Символ смерти и пророчеств.
Акрон - символ смерти, жизни и пророчеств, легендарный хищник. В культурной традиции акрон - вершина триады самых опасных хищников, которых должен победить герой: врима, кайтайн и акрон. Хотя в большинстве случаев в фольклоре повествование обходился только вримами. Эти хищники встречались чаще, были более близкими и понятными, чем загадочные золотые звери: в народном сознании даже врима - слишком могучий противник, акрон же воспринимается чем-то мифическим, царём царей. По сравнению с количеством упоминаний врим, акрон явно проигрывает. Он представляется более сильным и жестоким, но редко упоминается вообще. Сюжеты с акронами менее развиты, чем сюжеты с вримами, акроны иногда играют роль антуража или функции, тогда как врима - живой участник сюжета.

Тарх и Королева врим.
Говорят, однажды Королева врим прослышала, что среди людей родился легендарный воин, и что не будет его силе положено предела - с каким бы противником не сошёлся он в битве, любого победит, кроме акрона. Оскорбительно было слышать Королеве врим такое пророчество. Акрон царь зверей, даже Королеве врим не поспорить с этим. Но чтобы смертный превзошёл её в бою - не бывать такому!
Ночью тише звёздного света пробралась она в дом и выкрала будущего воина, которому было всего пять лет от роду. Вечером после ужина решила Королева рассмотреть свою добычу.
-Ты-то - великий воин? - удивилась она, толкнула мальчика когтями в бочок. - Ну-ка, увернись.
Отпрянул мальчик, но на боку остался след когтей. Засмеялась врима:
-Ей-богу, если бы я захотела, тотчас разорвала бы тебя на куски, ты бы и пискнуть не успел. Этим-то меня пугали? Ха-ха! Ну-ка, увернись! Увернись!

Фольклор эпохи Рабства рас.
После того, как рабов из Суаррах и Даххата начали в большом количестве эксплуатировать в Нимраа и Даххате, меньше в Суаррах, в фольклоре этих миров стали появляться новые элементы.
Во-первых, в искусстве появились образы самих суарров и пуспалей.
Во-вторых, в человеческую культуру проникали элементы из культур этих рас, вплетались в сказки, звучали в песнях.
В-третьих, происходил и обратный обмен (чаще в форме навязывания), культуры всех рас взаимно обогащались, при этом культуры порабощённых народов подавлялись, насаждалась новая - это, однако, не могло полностью искоренить её полностью, навязанные элементы преломлялись, получали новое звучание, необычную интерпретацию.

Лионтарьские сказки. Про конфеты.

-Это совершенно невозможно! - зарычал Сказочник. - Съел он его, говорю!
Редактор был непоколебим.
-Перепишите. Иначе не примем.
-Но это нарушает весь психологизм!
-Ваши, как бы, проблемы.
-Но это лионтарь! Лионтарь, понимаете? Лионтарь должен жрать!
-Понимаю. Но у нас детский журнал. Не нравится - идите в какой-нибудь "Ежевечерный Трэш Аттарами", - редактор помахал вслепую ручкой над головой, - И не нависайте надо мной... зубами. Не в дикие времена, чай, живём.
-М-м! - Сказочник отодвинулся. - Хор-рошо. Перепишу. Скушаюсь! Вы когда-нибудь заставите меня - скушаться - с вашей цензурой!
-Это было бы очень... - редактор поднял глаза, но кабинет уже был пуст - лишь ветер взметнул штору, - досадно, - закончил он безголосо. И утёр пот с бледного лба. Кажется, на этот раз пронесло.

Появление Сети

1385 год, появление Сети.
1388 год, появление Парайи в Сети.
1390 год, Парайя выходит из Панзоя в облике императора Тайшина Ши-Мансу.

В 1385 появилась Сеть на основе Панзоя, дешёвая и быстрая, так как обеспечивалась технологиями Странников.
Люди знали о существовании Панзоя, но были уверены, что Сеть надёжно защищена от влияния тамошних обитателей - по крайней мере, так казалось на первых порах, пока жители Запределья ещё не начали интересоваться содержимым Сети. Связь мгновенно охватила всё общество, даже самые бедные имели возможность пользоваться компьютерами на базе технологий Странника, но ментальность общества катастрофически не поспевала за стремительно меняющимися реалиями.
Жизнь изменялась стремительно. Если раньше расстояния были преодолимым, но препятствием, то теперь они буквально стёрлись. Ранее запретные миры стали ближе, началось взаимопроникновение культур - через многочисленные скандалы и препирательства в Сети, но бурное. Также именно в Сети остро зазвучали темы, которые раньше предпочитали не обсуждать или отдавать на откуп религиозным философам.
Поначалу внимание Панзоя к Сети оставалось незамеченным, собеседники из Запределья не афишировали себя, были аккуратны и осторожны. Но слава Сети росла, ею интересовалось всё больше сущностей из Панзоя, и у каждого находились свои мотивы раскрываться или выступать инкогнито, однако заявления о принадлежности к Панзою чаще поднимали на смех, поскольку самые первые были разоблачены, как обман.
Так продолжалось до появления Парайи.