30.08.04
Ты решаешь, кому в ковчег идти?
Кто сидеть на корме будет?
Собираешь зверьё по лесам?
Я спокоен, я спокоен...
Сколь зверей собрал?
Всех сосчитал, взвесил?
Не забыл кого, в пещерах глубоких?
Я спокоен...
Смотри, цепляются когтями.
За борт их!
Эти не нужны.
А я спокоен...
Всех ли взял?
Задраить люки!
Волны бьются о борт.
А Бога забыли...

<...>

Хельмут нашёл яйцо во время рейда за дровами и углём, чудом пронёс через патруль - странно тёплое, прозрачное, с сонно барахтающимся внутри Сапфиром: имя дал сразу, только взглянув на слипшуюся синюю гривку, детское тельце, юное, но с судорожно сжимающимися мышцами, - готовились к прыжкам ещё там, в яйце. Не испугала и оскаленная пасть, без злости, как будто на всякий случай или от напряжения...
Пронёс чудом: ему мнилось, что яйцо голубоватым светом озаряет дно тачки, и свет просачивается вверх, огибает куски угля. Постовой вяло перевернул верхний слой, чтоб не таскали лёд для видимости.
-Хорошо, проходи. Пять минут в каптёрке, - и зевнул в шарф, из-под которого пахнуло добротным, офицерским теплом.
У печки Хельмут рискнул развернуть добычу, от ребят всё равно не утаишь. Пригревшиеся сверх положенных минут щурились, недоверчиво скребли ногтями скорлупу.

03.01.04
Апрель запнулся и сполз по осыпающейся тропинке, цепляясь за хрупкие индевелые ветки, до острого жжения ободрал колени и руки. Боли он не чувствовал давно.
Помнил, как Март прикрыл своим телом Мая. Как ледяные когти сомкнулись на горле брата. Будто вспышки памяти, яркие, навсегда. Вот так кровь на снегу...
Он будет помнить...
Как пришли, числом десять - десять месяцев ледяной стужи и холода, каких не приносил с собой даже суровый старик Декабрь. Десять молодых и полных сил, бледных, высоких, с инеистыми глазами. Одинаковых, как близнецы. Может, только разные оттенки были в их глазах.

-Здравствуйте, меня зовут Тше. Мне пять лет, у меня ещё нет лапок, и я люблю ползать, ощущая под своим телом километры земли и камня, прочнейший пласт - основа существования, залог незыблемости мыслей.
Из тоннелей я поднялся на поверхность, и этим ознаменовалось моё рождение. Находясь на земле, я чувствовал, как рвутся вверх следующие поколения - из тайников у раскалённого ядра планеты. Во время долгого пути их тела остывают, и у самой поверхности они сбрасывают тяжёлую чешую, похожую на гробницы. Говорят, высшие существа, подобные тысячекрылым птицам, стремятся вернуться к своей колыбели... Движимый любопытством, я нашёл сброшенную чешую и в замешательстве сидел перед гигантским сооружением из потрескавшихся щитов, которые возвышались надо мной, как скала...
читать дальше

Тепло. Запах весны. Запах свежей краски и обновляющих костров.
Выхожу, чтобы купить письма. Долго стою у лотка: недорого, на любой вкус, на самый пристрастный выбор найдётся послание. Здесь редко встретишь что-то действительно уникальное, и всё же эти письма могут развеять скуку весеннего вечера. Вот эти, новые, хрустящие и другие, пожелтевшие от времени.

Жили в одном селении два брата. Бедные были. Один отами во дворе, и тот хромоножка. И в избе ни одной шкуры – стены голые были.
Старший брат вырос высокий и могучий, как гора. Младший худой и бледный, все его в селении залётным маром дразнили, мол, мать его в снежную бурю родила... Вот качают старухи головами и приговаривают: «Снег к холодам, а мар к проводам!» - такая присказка была.
Не было братьям счастья на охоте – только ягодами порой и питались. Сильно печалился старший брат:
-Вот мы охотимся, а всю добычу то айко, то мары отбирают, как будто сговорились.
-Не печалься, – отвечал младший брат. – Утихнет буря, пойдём на охоту: будет и мясо, будут и шкуры.

-Мышонок, здесь не стоит строить дом.
-Здесь красиво...
Мышонок был не прав с самого начала - но там действительно было красиво.
Волны подбирались почти к самому домику, но Мышонку нравилось смотреть, как они лижут песок у порога, подгоняя обточенные водой ракушки.
Я сидел рядом и смотрел вдаль.
-Мышонок, приближается буря. Надо бы уйти подальше, волны слишком сильные.
Серое небо было низким и клокочущим. Я не стал говорить Мышонку... Но человеческие дома на берегу так же уязвимы. Когда придут волны, они слижут хрупкие жилища, как слизывают сейчас маленький садик перед мышиным домиком.

18.01.05
Пурпурные небеса над нами. Восход и закат одно и то же. Знаешь, что в этом мире вечно?
Пурпурные небеса над нами.
Я предпочитаю быть богом. Творящим небо над миром. Ты знаешь, где кончается небо?
Пурпурное небо над нами.
Ты спрашиваешь, где птицы в небе. Священная кошка ищет глазами. Ты знаешь, где эти птицы?
В пурпурном небе над нами.
Богам не подвластны живые. Небесные птицы и твари. Они владеют лишь небом.
Пурпурным небом над нами.
Священная кошка ложится рядом. Ленивая чёрная кошка. Пусть будут птицы.
В пурпурном небе над нами.
Пусть кружатся белые птицы. Я, Баст, хранящая женщин. Повелеваю.
Пусть будут птицы над нами.
И в жутком пурпурном небе. Летящие белые птицы. В священном искрящемся танце.
Птицы кружили над нами.
Так появляются птицы. Так появляются кошки. О Господи, так появляются женщины!

27.10.04
Яду налейте, как крови в бокал.
Вкуса не чувствуя, выпью до дна.
Что, отравить хотели? Да только я.
Сам ядовит, как огненный змей.
***
Яды, отравы, лекарства от боли.
Не морщась, глотал. Пока не стал.
Подобен Горгоне, Тифону подобный.
Сплёвывать ядом сквозь драконий оскал.
***
Увидев ангела, спрятав жала.
Сказал, проходи, блаженный, не трону.
Как только светящий след исчезнет.
Только тогда полыхну огнём.
***
Святой и праведный, склонил.
Голову. Был задумчив и опечален.
Ответил дракону, дыхающему пламенем.
Здесь обрету я тихий причал.
***
До утра он спал беспробудно.
Обессилевший от дальних странствий.
Я молчал и слушал рокот пламени.
На натянутых нервах звенящий.
***
И на утро остался праведник.
Говорил, хочет жить спокойно.
Я молчал и слушал визг пламени.
На горячих углях танцевавший.
***
Годы шли, не утихло пламя.
Гордый демон, дракон уснувший.
Я святому стирал одежды.
На костре запекал обеды.
***
Не ушёл святой и в смерти.
Был прекрасен его лик сияющий.
На костре погребальном, тлеющем.
Моё буйное пламя остыло и выстыло.
***
Яду мне налейте в бокал.
Горный пламень, янтарную смерть.
Не святой я - всю жизнь держал.
Пламень ада в глазах свирепеющих.
***
Только яд, что вода речная.
Не пьянит мою душу. Теперь.
Я в пустыне, дыхающий пламенем.
Ядовитый огненный зверь...

22.11.04
А у храма толпились нищие. День базарный был, осенний, сияющий.
Выходили из храма ангелы, и доверие всем раздавали.
А недорого брали за штуку, по рублю брали с нищих ангелы.
Подставляли ладони нищие, подставляли ладони ангелы.
***
И доверие нынче недорого, завалящий рубль отыщется.
Торговали у храма ангелы, день осенний к вечеру движется.
Опустела казна доверия, растащили всё нищие духом.
Ночью в храме убили кого-то... Чёрт возьми, бывает такое...

05.01.05
А у меня к вам ещё какие-то вопросы. Ничего, без ответов останусь, не страшно. Я вчера целый день был на грани. Разрешения личных вопросов.
Полубог, полудева, единорог, дракон космический. Имён плеяду раздал тварям. А им, этим тварям, пары нет.
Я, ковчег Мироздания, чай разливал по чашкам и гостей угощал конфетами. А потом сидел, сжав зубы до боли.
Ничего страшного, пройдёт и это... Как в который раз проходило. Чай будете, и конфеты? Я налью, будьте здоровы.

Зов в ночи меня тревожит.
Не идут из головы слова.
Если будешь один в ночи.
Будут петь на луну волки.
Будут петь с луной волки.
Рядом с луной будут петь волки.
***
По ночам не даёт покоя.
Не даёт уснуть зов.
У окна стою до утра.
Поют на луну волки.
Поют с луной волки.
Рядом с луной поют волки.
***
Как давно спится спокойно.
Не тревожит, не болит.
Постель тепла и уютна.
И не поют на луну волки.
Не поют с луной волки.
Рядом с луной волки не поют.

29.09.04
Где танец клинка?
Лишь смертельные точные раны.
Жестокие до милосердия.
***
Где грациозность меча?
Скупые движения.
Тоже бывают щедрыми...

07.02.05
Пусть всё будет чёрным. Как чёрная краска ночью.
Пусть всё будет голубым. Как небо, отражённое в озере.
Пусть всё будет красным. Какой бывает только кровь.
Пусть всё будет оранжевым.
Пусть всё будет зелёным.
Пусть всё будет белым.
***
Рождённый художником...
***
Я хочу говорить о печали. Какой бывает только чёрная ночь.
Я хочу говорить о печали. Каким бывает только голубое небо.
Я хочу говорить о печали. Какой бывает только красная кровь.
Я хочу говорить о печали.
***
Рождённый художником...
***
Рождённый художником. С мыслями, чёрными как ночь.
Рождённый художником. С мыслями, голубыми, как небо.
Рождённый художником. С мыслями, красными, как кровь.
Было столько красок...

17.05.05
Знать бы, где стихи рождаются.
Где гнездо их, как у синей птицы.
Пока маленькие, приручать бы их.
Чтобы не ловить, а сами летели.

10.04.01
Может, это солнце. Барахтаясь в паутине вечера.
Оно подсказало мне. Послав Феникса за моей душой...
Что всё возродится...

19.04.06
Падали слёзы-планеты.
Со щёк Королевы-Гепарда.
Вселенная шкуры разверста.
Сжимаются мышцы-канаты.
***
По чёрной и бархатной ночи.
Скребут, обессилевши, лапы.
Взметая пылью кометы.
И яркие брызги галактик.
***
В сиянии белого шума.
Мне мнится мучительный вопль.
Родилось у Матери-Света.
Великое, новое Слово.

30.05.05
Разве он виноват и виновен?
Безумный хамелеон-триколор.
Красный, синий, зелёный.
Красный, белый, зелёный.
Синий, белый, зелёный.
Чёрный! Чёрный! Чёрный!
Разве он сам меняет цвета?
Переползая через границы.
Красный, зелёный, синий.
Красный, белый, синий.
Белый, зелёный, синий.
Чёрный! Чёрный! Чёрный!
Я знаю больше цветов, чем он.
Я знаю цвета этой жизни.
Зелёный, голубой, золотой.
Жёлтый, оранжевый, красный.
Синий, изумрудный, алмазный.
Звёздный! Солнечный! Лунный!
Невыносимый! Безумный!
Все цвета этой радуги-жизни.
На хребте моём, как на флаге.
На самом правильном флаге!
На самой правильной карте!
И никто не раскрасит меня.
В позорные цвета триколора!